Рита Грачева по-прежнему находится в московской клинической больнице №71. 11 декабря в подмосковном Серпухове муж, с которым 25-летняя женщина решила развестись, вывез ее в лес и отрубил по кисти руки . Столичные хирурги смогли спасти левую руку - собрали ее буквально частям (переломы в восьми местах) и пришили. Теперь остается только ждать, приживется ли. С правой рукой все сложно. Спасая жизнь пациентки, медикам пришлось сформировать культю, «закрыв» сосуды. Теперь вся надежда, что семье удастся приобрести протез.

У пары двое детей. Мальчишки трех и пяти лет. От них до сих пор скрывают, что на самом деле произошло с их папой и мамой.

В этой истории до сих пор много белых пятен. Почему девочка из интеллигентной семьи выбрала мальчика из неблагополучной, которого даже из школы исключили за поведение ? Действительно ли за месяц до трагедии Рита писала заявление в полицию - после того, как он вывез ее в лес первый раз и угрожал ножом? И могла ли она за шесть лет совместной жизни ни разу не заподозрить, что живет с настоящим садистом?

Мама пострадавшей Инна Шейкина дала в эфире Радио «Комсомольская правда» (97.2 FM в Москве ) эксклюзивное интервью. Обо всем по порядку.

ДЕВОЧКИ ВЫБИРАЮТ ПЛОХИХ МАЛЬЧИКОВ

Рита и Дима вместе учились у нас в Серпухове в одном колледже - на поваров , - рассказывает женщина. - Познакомились там. Он стал ухаживать. Сразу, было видно, что он сам себе на уме. Хотя умел понравиться, одевался аккуратно. В колледже, например, его педагоги любили. Не пил, не курил. При этом по характеру он довольно задиристый. Рита мне сейчас говорит: мама, теперь я понимаю, что многие девочки почему-то действительно стараются выбрать плохих мальчиков.

Грачева мама воспитывала одна. Как говорят, отец Дмитрия - тоже Дмитрий Грачев - сел в конце 90-х на 15 лет как участник кровавой разборки со стрельбой, где интересы выясняли две группы мужчин. После этой «стрелки» с окраине Серпухова в морг увезли девять трупов. Статья - «Убийство двух и более человек».

- Вы знали, что из себя представляет его семья?

О том, что папа сидит, мы с Ритой узнали только после свадьбы. Мама Димы развелась с ним еще когда мальчик был маленьким. Это было еще до посадки. Я как-то спросила у нее , почему развелись. Она призналась, что муж поднимал на нее руку. При этом я не могу сказать, что у них неблагополучная семья. Сестра мамы - юрист, в Москве живет. Дедушка у них - музыкант. Бабушка со стороны отца в детском саду работает. Про то, что Диму исключили из школы, и он доучивался в вечерней, я тоже только потом узнала.

Мама Риты Инна Шейкина.Фото: Телеканал "Россия"

- Как они жили?

Есть мамы, тещи, которые стараются влезать в семью, учить молодых жить. Мне казалось, что это неправильно. Я потом спрашивала у Риты - может, я чего-то не знала, не замечала? Она говорит, что за первые пять лет он ни разу он поднимал на нее руку. Кризис начался, когда Рита сказала, что хочет уйти от него.

- Почему она решила уйти?

Она с ним устала. У Димы сложный характер, на компромиссы он никогда не хотел идти. Рита под него подстраивалась. Последнее время Дима вообще перестал помогать. Даже вопрос со сменой резины на машине приходилось решать самой, просила брата помочь. Рита говорит, что мысли о разводе проскакивали и раньше. Но пока была в декрете, она сомневалась, что одна потянет двоих детей. А когда вышла на работу - стала маркетологом в нашей серпуховской газете - поняла, что худо-бедно, но сможет обеспечивать детей.

В ПОЛИЦИИ УГОВАРИВАЛИ ЗАБРАТЬ ЗАЯВЛЕНИЕ?

Сначала были скандалы, потому Грачев начал поднимать на жену руку, порвал паспорт, чтобы она не смогла подать заявление (паспорт восстановили, в ЗАГСе назначили дату развода на 9 января), возил ее на детектор лжи - пытался выяснить, появился ли у Риты другой мужчина. 11 ноября, за месяц до Того самого дня, в первый раз вывез в лес и угрожал ножом. Рита написала заявление в полицию, отнесла участковому.

Насколько я знаю, Диме первый раз позвонили из полиции только через 19 дней, - продолжает Инна Шейкина.

- Как вы это узнали?

От дочки. Когда мы подали заявление, мы ждали его реакцию. Он же срывался при любом поводе. И через 19 дней он начал скандалить: зачем ты заявила в полицию? Сказал, что ему позвонили. Позвонили, понимаете! Личной беседы, получается, даже не было? Мы после подачи заявления и сами ждали, когда нас вызовут, когда будут опрашивать. Мы же сняли побои, которые были нанесены до этого. А в ответ тишина. Я звонила в полицию, напоминала, мне говорили: ждите, вам перезвонят! В итоге только через пару недель нас вызвали. Мы оставили участковому справки о побоях. А нас тактично просили забрать заявление: «Подумайте, нужно ли вам это? Вот ваши мальчики вырастут. Вдруг они захотят пойти работать в органы. Если на их папу заведут уголовное дело, многие дорожки будут закрыты».

Дима подозревал Риту в измене... Говорят, была некая встреча с коллегой. У Риты завязались какие-то отношения?

Это произошло уже после того, как Рита заявила о разводе и они с Димой разъехались. Рита говорит, что после такого стресса ей нужна была чья-то поддержка. На работе есть мужчина, который сам недавно развелся и оставил себе дочь. У них были две встречи. Просто встречи, в общественных местах. Один раз с ним была дочь, во второй - еще и один из сыновей Риты, они сходили с детьми в кино. Наверное, при желании можно назвать это легким флиртом. Но никаких поцелуев, никакой близости. Да она и не рассматривала этого человека как своего мужчину в будущем. С Димой за время их разлада несколько раз сама встречалась. Да, ему было плохо. Ему не нравилось, что привычный уклад жизни рушится. И он нашел виновную: раз Рита уходит, значит она плохая, изменщица. У Димы началась паранойя. Он решил, что у Риты есть любовник. За эти месяцы было много разнообразных угроз. Он говорил: «Если ты не будешь со мной жить, я тебя увезу в лес и закопаю», «плесну кислотой», «я узнал у папы, где можно взять оружие». «Посажу тебя в машину, разгонюсь и мы разобьемся вместе».

«ЗА ПОПЫТКУ БЕЖАТЬ БИЛ ТОПОРОМ»

Думаю, последнюю неделю он четко знал, что сделает с Ритой, - продолжает женщина. - Он все спланировал. Несколько дней вел себя очень корректно, чтобы усыпить ее бдительность. В тот день он завез детей в детсад, потом отвез Риту ко мне - мы собирались на день рождения внука поехать с детьми в Кострому в резиденцию Снегурочки. У меня Рита забрала сумку, в которую должна была собрать в эту поездку вещи. Она мне сейчас рассказывает: хотела положить сумку в багажник, но Дима занервничал: нет-нет, положи ее на заднее сиденье. Сейчас-то понятно уже, что в багажнике лежал топор и жгуты, и он не хотел, чтобы Рита их раньше времени увидела.

Когда Рита не пришла на работу, коллеги позвонили ее маме. Грачев несколько раз устраивал при всех сцены ревности, поэтому за Риту переживали. Инна Владимировна звонила дочери, Диме, но оба не брали трубки.

Я набрала номер его мамы. Та сказала: «Пью валерьянку. Он только что прислал мне смс …» Он всем своим родственникам разослал сообщение. Смысл примерно такой: «Простите, я не могу жить в обмане». Я думаю, мама о его каких-то планах знала. Потому что в ТОТ день она плакала в трубку: «Я ему говорила, говорила сто раз, что не надо ничего делать…»

Шейкина начала звонить в полицию, бросилась в УВД . По дороге ее застал звонок: «Ваша дочь в больнице. Жива, но... Приезжайте».

- Что о том страшном дне вспоминает Рита?

Заехав подальше в лес, он остановился. Достал из багажника топор и пригрозил, что убьет. Связал Рите руки жгутами - перед собой. Заставил опустить их на пень. Она говорит, что первые минут сорок он просто угрожал - просил признаться в измене, рассказывал, что сейчас сделает с Ритой. Ей запомнилась одна фраза: «Я сейчас отрублю тебе руки. Ты ими так любила гладить детей! Но теперь у тебя рук не будет».

- Она пыталась убежать?

Да. За это он бил ее топором по ногам - на одной из ног есть три рубленые раны. Самое страшное, что все это время Рита была в сознании. Говорит, что когда он начал рубить топором по рукам, она посмотрела на них - там сплошное кровавое месиво. Один раз глянула и больше не смотрела. Чтобы не сойти с ума. Я не знаю, какую крепкую психику нужно иметь, чтобы такое пережить.

«Я ВЕРНУСЬ И ЗАКОНЧУ ТО, ЧТО НЕДОДЕЛАЛ»

Судя по всему, убивать жену Дмитрий Грачев и не собирался. Отрубив ей кисти, он посадил Риту в машину и повез назад в город, в больницу.

По дороге он спрашивал: «Ты там еще не померла?» И пообещал: «Я сяду, но если ты меня из тюрьмы не дождешься, я вернусь и закончу то, что недоделал. Я матери твоей и всем родственникам руки отрублю». Он довез ее в больницу и сразу поехал сдаваться в полицию. Он оформил явку с повинной. Сотрудничает со следствием - даже помогал искать в лесу отрубленную руку. Говорит, что раскаивается. Юридически это все будет считаться смягчающими обстоятельствами. Это все будет учтено на суде и сократит его итоговый срок. Юристы говорят, что ему дадут всего 6-7 лет. По этой статье есть условно дословное освобождение. Теоретически он уже через три года может вернуться в Серпухов. Я всерьез опасаюсь, что он вернется нам мстить. Не знаю, что нам делать? Кто нас защитит? Некоторые знакомые советуют уехать из Серпухова, потеряться. Но как это сделать? У нас большая семья: я, Рита, дети, у меня еще младший сын есть. Спрятаться, чтоб не нашли, сейчас невозможно - есть привязки к каким-то документам. И я после случившегося не сомневаюсь, что если у него будет такая цель, он нас сможет найти, куда бы мы не уехали!

А В ЭТО ВРЕМЯ

Прижилась ли рука - говорить рано

- Мы уже писали, что Рита начала шевелить большим пальцем пришитой руки. Это значит, что рука прижилась?

Врачи объясняют, что пока так нельзя утверждать. После подобных операций должны пройти несколько кризисов. Первый - через 5-7 дней. Он уже позади. Отторжения, слава богу, не произошло.

- Смогут ли после такого вернуться все обычные функции руки?

Пока врачи об этом не говорят. Не хотят обнадеживать. Операция была очень сложной.

- Удалось ли выбрать протез?

Протезист у нас уже был. В Подмосковье есть фирма, готовая предоставить протез с максимальной скидкой. И нам сказали, что есть спонсор, бизнесмен, который его оплатит. Нам показали три модели. Объяснили, что есть несколько нюансов. Протез рассчитан на два-три года работы. Плюс каждый год его нужно будет снимать и отправлять на техническое обслуживание в Германию . Вместе с пересылкой это занимает не меньше двух месяцев. Одного, пожалуй, недостаточно. Подходящий по размеру протез стоит 1,8 миллиона рублей. Но он дает возможность двигать только двумя пальцами - большим и указательным. Есть более функциональный вариант, но это такая большая мужская ладонь, довольно шумная. Нужно все взвесить, продумать. Сумму нам перечислили внушительную. Но я пока не знаю, как их придется распределять.

- Кто сейчас с детьми?

С подругой Риты. Детям я сказала, что мама попала в аварию, и ей сейчас лечат ручки. Конечно, ребята по Рите очень сильно скучают. Мы хотим их в субботу привезти. В больнице сказали, что в палату детей такого возраста заводить нельзя. Хотим попробовать Риту как-то на улицу вывести, чтобы они хоть немного пообщались.

КСТАТИ

Зачем Грачев учился на психолога?

Дело не в том, что он хотел именно психологом быть, - говорит Инна Шейкина. - Просто нужно было получить высшее образование. Он поступил на заочное отделение в серпуховский филиала Национального института Екатерины Великой (небольшой московский вуз, - Авт .). Учился четыре с половиной года. Конечно, Рита ему помогала, даже работы какие-то за него писала. На три четверти его диплом - ее заслуга.

ВОПРОС - РЕБРОМ

Почему не реагировал участковый?

Очевидный вопрос. Возможно, если бы заявлению Риты дали ход, этой кровавой экзекуции не было бы?

Когда эту тему обсуждали на Радио «Комсомольская правда» в эфир позвонил слушатель, сам бывший оперуполномоченный. Он попросил не спешить делать однозначные выводы по действиям участкового.

К сожалению в этой конкретной истории все упирается не только в действия сотрудника полиции, - заявил Александр. - Заявление было написано по факту вывоза в лес и угроз ножом. Но при этом участковый ничего не смог бы приложить к этому заявлению, никакой «доказухи» - свидетелей нет, видеозаписи, повреждений нет. Я вас уверяю: даже если бы он завел уголовное дело, в прокуратуре решение о возбуждении отменили бы. Потому что нет никаких оснований. Только слова. Я понимаю, что это дико звучит после такого, но это факт.

Как в таком случае действовать потенциальным жертвам? Ждать, когда нож войдет в живот и только после этого обращаться в полицию?

То, что заявления о домашнем насилии в полиции чаще всего принимаются со скрипом, это факт. Никто не хочет делать лишнюю работу. Потому что, как говорят, 95% процентов таких заявлений женщины забирают уже на следующий день. То ли из жалости, то ли прикинув, что если мужа посадят, кормить ее и детей будет некому.

Причем такое происходит не только после побоев и легкого вреда здоровью, - говорит бывший следователь, а ныне известный адвокат Вадим Багатурия . - Знакомый следователь вел дело: муж напал на жену с ножом. Женщина получила очень серьезные ранения, провела несколько недель в больнице. Вышла, и... Побежала к следователю. Умоляла отпустить мужа и закрыть дело. Любила. И это совсем не маргинальная семья была.

В главке подмосковной полиции «КП » подтвердили, что заявление Маргариты Грачевой действительно было принято участковым. Но действия своего сотрудника там пока обсуждать не готовы. Проводится служебная проверка. Сейчас выясняют, действовал ли полицейский строго по букве закона или как. Результаты проверки планируют объявить в течение ближайшей недели.

Насилие в семье - опрос. Apester is a platform that offers an assortment of free online storytelling tools that enable publishers to engage with their audience.

«Хромая лошадь» произошел больше семи лет назад, но отголоски его последствий аукаются до сих пор. Синтетическая обивка потолка вспыхнула, когда в зале проводили пиротехническое шоу.

Очень быстро занялись обитые прутьями стены. Многие из персонала и артисты спаслись через служебный выход. Но посетителям, ринувшимся к главному входу, не повезло. Двустворчатые двери там заклинило. В результате 156 человек погибло.

Среди основных причин смерти называли ожоги, давку и отравление содержащимися в дыме токсинами. Информация о жуткой трагедии разнеслась по всей стране.

Ирина Пекарская числится среди тех, кто пострадал от пожара больше всего. Тогда ей было всего 22 года.

В ночной клуб Ирина пришла с отцом ее двоих детей, 49-летним Сергеем Колпаковым. Сам Колпаков спасся лишь чудом, отлучившись на перекур буквально за пару секунд до появления пламени.

Сегодня Ирина Пекарская находится в больнице в Березниках. Туда ее перевезли поближе к родным. За прошедшие годы несчастную женщину лечили сначала в Москве и Питере.

Потом с помощью супруга она около полутора лет пробыла в руках немецких эскулапов. Последние годы, однако, Пекарская лежала в Пермской краевой больнице.

Опекуном пострадавшей женщины был ее муж Сергей. Первое время после трагедии он делал всё, чтобы поднять Ирину на ноги.

Три с половиной месяца в «Склифе», Институт мозга в Питере, реабилитация в Германии — всё это организовывал Колпаков. Говорят, после лечения в Европе Ирина снова смогла двигать руками и ногами.

Пермские медики пытались не упустить достижений немцев. Со временем, однако, Колпаков отдалился и перестал уделять больной жене внимание. Говорят, до переезда в Березники родственники посещали Ирину крайне редко.

Все процедуры — кормление через зонд, смена катетеров, ежедневное переворачивание с целью предотвращения пролежней — выполняли медсестры. Сиделки у несчастной не было.

Дети Пекарской находятся под опекой ее матери, инвалида. Сегодня женщина вместе с братом пострадавшей пытаются лишить Сергея, мужа Ирины, опекунства над больной. Говорят, что тот манкировал своими обязанностями.

Поначалу, впрочем, Колпаков принимал самое активное участие в борьбе за здоровье Пекарской. По словам медсестер, у Сергея опустились руки, когда он понял: выздоровления не произойдет.

Сегодня, после переезда в Березняки, Ирина чувствует себя немного лучше, узнает родных, смеется над шутками. Медики поясняют: из-за тяжелого токсического поражения головного мозга сознание женщины стало младенческим. Она радуется, откликаясь на радость близких и улыбается при виде знакомых лиц.

По словам врачей, общение для Пекарской крайне важно. Просто необходимо, чтобы бок о бок с больной всегда находился привычный ей человек. Лишь в присутствии такого человека она будет чувствовать себя спокойно. Вот почему, кстати, для Ирины весьма рекомендуют обзавестись круглосуточной сиделкой.

Сейчас, когда несчастную перевезли в Березняки, ее дела пошли лучше. Так, например, мать Ирины ранее приехать к больной попросту не могла. После перенесенного инсульта женщина еле передвигается по квартире, а ведь именно она воспитывает двух сыновей своей больной дочери.

В ролике ниже ты сможешь увидеть, как обстояли дела Пекарской спустя три года после трагедии. К сожалению, с тех пор ситуация не слишком изменилась…

Не будем разбираться, кто прав, а кто виноват в споре родственников Ирины с мужем. Увы, но каким бы не оказался результат их противостояния, здоровья женщине он не вернет.

Невероятно жаль, что жизнь и будущее 22-летней красавицы были в один миг перечеркнуты последствиями пожара. Хочется лишь верить, что с развитием медицинских технологий врачам удастся добиться прогресса в ее деле!

Я посвящаю эту книгу моей маме, моим дедушкам и бабушкам, братьям и сестрам, моим детям, без которых у меня никогда не было бы сил и мужества бороться, моему компаньону.

Я хочу поблагодарить всех, кого встретила на своем пути и кто тронул меня своей вовлеченностью в борьбу за физическое и моральное достоинство человека, фундаментальные права и особенно права женщин.

Я хочу поблагодарить всех людей, которые поддержали меня, вблизи или издалека, в моей борьбе, а также все тех, кто помог мне, чтобы эта книга стала реальностью.

Здешний холод не для меня, африканки. Я иду. Я всегда много ходила. Настолько много, что мне частенько доставалось от мамы:

Чего ходишь? Остановись! Весь квартал судачит о тебе!

А иногда она даже проводила воображаемую линию у нашего порога.

Видишь эту черту? С этого момента ты ее не переступишь!

Я же торопилась поиграть с подружками, сходить за водой, прогуляться но рынку или посмотреть на военных в красивой форме, которые маршировали вдоль Стены Согласия. Под словом «ходить» моей мамой на языке сонинке подразумевалось, что я носилась где попало, слишком любопытная к окружающему миру.

Я на самом деле «прошагала мою жизнь», и куда-то только меня не заносило: сегодня я в ЮНИСЕФ в Цюрихе, вчера на Сорок девятой сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной правам женщин. Хади в ООН! Женщина-борец по имени Хади, в прошлом самая обычная девочка из «чрева песка», как и все африканские дети. Та самая маленькая Хади, что идет к источнику за водой, семенит мимо бабушек и тетушек в бубу , гордо несет на голове корзину с арахисом для помола; Хади, обязанная доставить в целости и сохранности политое маслом тесто цвета янтаря и внезапно пришедшая в ужас, увидев его распластанным на земле. Я до сих нор слышу рассерженный голос бабушки:

Ты уронила его? Ну, ты у меня получишь!

Я вижу, как она спускается с крыльца, вооруженная метлой вместо кнута, в то время как мои сестры и кузины потешаются надо мной. Она бьет по спине, попе, и моя маленькая набедренная повязка предательски сползает вниз. Девчонки мчатся мне на помощь, и бабушка, по-прежнему сердитая, обращается к ним:

Вы ее защищаете? Сейчас я вам покажу!

Я пользуюсь моментом, чтобы сбежать в дом дедушки, спрятаться за его складной кроватью, там, где она не сможет меня найти. Дедушка - мое спасение, моя защита. Он никогда не вмешивается в процесс наказания, оставляя его женщинам. Он не кричит, только объясняет:

Хади, если тебя посылают что-нибудь сделать, ты должна сконцентрироваться на том, что делаешь! Я уверен, ты играла с подругами и не увидела, как корзина перевернулась.

После заслуженной порки у меня есть право на ласки бабушки и. сестер, кислое молоко и кускус . Это что-то вроде утешения. Ягодицы еще болят, но я играю с куклой, сидя под манговым деревом с сестрами и кузинами. Маленькая Хади ждет прихода сентября, чтобы пойти в школу вместе с остальными братьями и сестрами. Мама следит за тем, чтобы у нас всегда были тетради и карандаши. Для этого ей даже приходится в чем-то себя ограничивать.

Приятно жить в большом доме в предместье Тьеса, тихого городка с широкими зелеными улицами. Он расположен у подножия мечети, куда дедушка и другие мужчины ходят молиться с наступлением рассвета.

Папа работает на железной дороге, мы с ним редко видимся. За мной, согласно нашей традиции, поручили присматривать бабушке Фулей, она отвечает за мое воспитание. Фулей - вторая жена дедушки, у нее нет собственных детей. У нас бездетная женщина не страдает по этому поводу. Дом бабушки в ста метрах от нашего, и я курсирую между ними, отыскивая то в одном, то в другом что-нибудь вкусненькое.

У дедушки три жены: первая Мари, мама моей мамы, вторая Фулей, которой меня «подарили» для воспитания, и Аста, третья, бывшая жена старшего брата дедушки. На ней дедушка женился после смерти брата, как велит обычай. Все они - наши бабушки, женщины без возраста, которые одинаково нас любят, наказывают и, разумеется, утешают.

В нашей семье три мальчика и пять девочек, в племени - кузины, племянницы, тети. У нас все друг другу братья и сестры, тети и племянницы, кому-то одному и всем сразу. Нас невозможно сосчитать, некоторых из двоюродных сестер я даже не знаю. Моя семья из благородной касты сонинке. Раньше сонинке торговали тканью, золотом и драгоценными камнями. Дедушка работал на железной дороге в Тьесе. Туда же он пристроил и моего отца.

Наша семья из священников и крестьян, мужчины - имамы деревни. Благородная семья в понимании нас, сонинке, - каста, не имеющая ничего общего с европейским дворянством. Воспитание очень строгое. Нам прививают честность, порядочность и верность слову, ценности и принципы, которые следуют с нами по жизни.

Родилась я незадолго до обретения страной независимости, в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, в один из октябрьских дней. А в октябре тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, в семь лет, я впервые переступила школьный порог. До этого времени я жила счастливо, окруженная любовью. Мне рассказывали о возделывании полей, национальной кухне, приправах, которыми мои бабушки торговали на рынке. К четырем или пяти годам у меня появилась своя скамейка. Бабушка Фулей сделала ее для меня, поскольку здесь у каждого ребенка есть своя скамейка. Он садится на нее, когда ест кускус, и оставляет ее в комнате мамы или бабушки, той, что его воспитывает, купает, одевает, ласкает или наказывает. Скамейка - причина ссор между детьми: «Ты взял мою скамейку!», «Отдай ей скамейку, она старше тебя!». Ее хранят долго, пока дерево не рассохнется или ее хозяин не вырастет и не станет обладателем новой скамейки, большей по размеру. Тогда можно передать свою скамейку «по наследству» младшему брату или сестре.

Скамейку для меня заказала и оплатила моя бабушка. Я гордо несла ее на голове: она - символ перехода от раннего детства, когда еще садятся на пол, к статусу ребенка, который сидит и ходит, как взрослые. Я хожу с ней в поле, по улочкам рынка, между баобабами и манговыми деревьями во дворе, к дому с фонтаном, к бабушкам - хожу в защищенном пространстве, теплота которого скоро безжалостно оборвется.

Я ходила с семи лет, от Тьеса до Нью-Йорка, проходя через Рим, Париж, Цюрих, Лондон. Я никогда не переставала ходить, особенно с того дня, когда бабушки сообщили мне: «Сегодня, деточка, мы пойдем тебя „очищать"».

Накануне мои кузины приехали из Дакара на школьные каникулы: сестра Даба семи лет, Леле, Анни и Ндайе, двоюродные сестры, и другие, более дальние родственницы, их имен я уже не помню, С десяток девчонок от шести до девяти лет, сидящих, раскинув ноги, на крыльце перед комнатой одной из бабушек. Мы играем в разные игры - в «папу и маму», торговлю пряностями на рынке, в приготовление еды с маленькой железной посудой, которую наши родители мастерят для нас сами, и в кукол, деревянных и матерчатых.

Этим вечером мы спим, как обычно, в комнатах бабушки, тети или мамы.

На следующий день рано утром меня будят и обмывают. Мама надевает на меня платье в цветочек без рукавов; оно из африканской ткани, но европейского покроя. Я хорошо помню его цвета - коричневый, желтый и персиковый. Я обуваюсь в мои маленькие каучуковые сандалим, в мои «шлепки». Еще очень рано. Нет никого на улице б нашем квартале.

Мы переходим дорогу, что простирается вдоль мечети, около которой мужчины уже готовы к молитве. Дверь в мечеть еще закрыта, и я слышу их голоса. Солнце пока не взошло, но скоро будет очень жарко. Сейчас сезон дождей, но их почему-то нет. Через несколько часов температура поднимется до тридцати пяти градусов.

Искалеченная

Я посвящаю эту книгу моей маме, моим дедушкам и бабушкам, братьям и сестрам, моим детям, без которых у меня никогда не было бы сил и мужества бороться, моему компаньону.

Я хочу поблагодарить всех, кого встретила на своем пути и кто тронул меня своей вовлеченностью в борьбу за физическое и моральное достоинство человека, фундаментальные права и особенно права женщин.

Я хочу поблагодарить всех людей, которые поддержали меня, вблизи или издалека, в моей борьбе, а также все тех, кто помог мне, чтобы эта книга стала реальностью.

Здешний холод не для меня, африканки. Я иду. Я всегда много ходила. Настолько много, что мне частенько доставалось от мамы:

– Чего ходишь? Остановись! Весь квартал судачит о тебе!

А иногда она даже проводила воображаемую линию у нашего порога.

– Видишь эту черту? С этого момента ты ее не переступишь!

Я же торопилась поиграть с подружками, сходить за водой, прогуляться но рынку или посмотреть на военных в красивой форме, которые маршировали вдоль Стены Согласия. Под словом «ходить» моей мамой на языке сонинке подразумевалось, что я носилась где попало, слишком любопытная к окружающему миру.

Я на самом деле «прошагала мою жизнь», и куда-то только меня не заносило: сегодня я в ЮНИСЕФ в Цюрихе, вчера на Сорок девятой сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной правам женщин. Хади в ООН! Женщина-борец по имени Хади, в прошлом самая обычная девочка из «чрева песка», как и все африканские дети. Та самая маленькая Хади, что идет к источнику за водой, семенит мимо бабушек и тетушек в бубу , гордо несет на голове корзину с арахисом для помола; Хади, обязанная доставить в целости и сохранности политое маслом тесто цвета янтаря и внезапно пришедшая в ужас, увидев его распластанным на земле. Я до сих нор слышу рассерженный голос бабушки:

– Ты уронила его? Ну, ты у меня получишь!

Я вижу, как она спускается с крыльца, вооруженная метлой вместо кнута, в то время как мои сестры и кузины потешаются надо мной. Она бьет по спине, попе, и моя маленькая набедренная повязка предательски сползает вниз. Девчонки мчатся мне на помощь, и бабушка, по-прежнему сердитая, обращается к ним:

– Вы ее защищаете? Сейчас я вам покажу!

Я пользуюсь моментом, чтобы сбежать в дом дедушки, спрятаться за его складной кроватью, там, где она не сможет меня найти. Дедушка – мое спасение, моя защита. Он никогда не вмешивается в процесс наказания, оставляя его женщинам. Он не кричит, только объясняет:

– Хади, если тебя посылают что-нибудь сделать, ты должна сконцентрироваться на том, что делаешь! Я уверен, ты играла с подругами и не увидела, как корзина перевернулась.

После заслуженной порки у меня есть право на ласки бабушки и. сестер, кислое молоко и кускус . Это что-то вроде утешения. Ягодицы еще болят, но я играю с куклой, сидя под манговым деревом с сестрами и кузинами. Маленькая Хади ждет прихода сентября, чтобы пойти в школу вместе с остальными братьями и сестрами. Мама следит за тем, чтобы у нас всегда были тетради и карандаши. Для этого ей даже приходится в чем-то себя ограничивать.

Приятно жить в большом доме в предместье Тьеса, тихого городка с широкими зелеными улицами. Он расположен у подножия мечети, куда дедушка и другие мужчины ходят молиться с наступлением рассвета.

Папа работает на железной дороге, мы с ним редко видимся. За мной, согласно нашей традиции, поручили присматривать бабушке Фулей, она отвечает за мое воспитание. Фулей – вторая жена дедушки, у нее нет собственных детей. У нас бездетная женщина не страдает по этому поводу. Дом бабушки в ста метрах от нашего, и я курсирую между ними, отыскивая то в одном, то в другом что-нибудь вкусненькое.

У дедушки три жены: первая Мари, мама моей мамы, вторая Фулей, которой меня «подарили» для воспитания, и Аста, третья, бывшая жена старшего брата дедушки. На ней дедушка женился после смерти брата, как велит обычай. Все они – наши бабушки, женщины без возраста, которые одинаково нас любят, наказывают и, разумеется, утешают.

В нашей семье три мальчика и пять девочек, в племени – кузины, племянницы, тети. У нас все друг другу братья и сестры, тети и племянницы, кому-то одному и всем сразу. Нас невозможно сосчитать, некоторых из двоюродных сестер я даже не знаю. Моя семья из благородной касты сонинке. Раньше сонинке торговали тканью, золотом и драгоценными камнями. Дедушка работал на железной дороге в Тьесе. Туда же он пристроил и моего отца.

Наша семья из священников и крестьян, мужчины – имамы деревни. Благородная семья в понимании нас, сонинке, – каста, не имеющая ничего общего с европейским дворянством. Воспитание очень строгое. Нам прививают честность, порядочность и верность слову, ценности и принципы, которые следуют с нами по жизни.

Родилась я незадолго до обретения страной независимости, в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году, в один из октябрьских дней. А в октябре тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, в семь лет, я впервые переступила школьный порог. До этого времени я жила счастливо, окруженная любовью. Мне рассказывали о возделывании полей, национальной кухне, приправах, которыми мои бабушки торговали на рынке. К четырем или пяти годам у меня появилась своя скамейка. Бабушка Фулей сделала ее для меня, поскольку здесь у каждого ребенка есть своя скамейка. Он садится на нее, когда ест кускус, и оставляет ее в комнате мамы или бабушки, той, что его воспитывает, купает, одевает, ласкает или наказывает. Скамейка – причина ссор между детьми: «Ты взял мою скамейку!», «Отдай ей скамейку, она старше тебя!». Ее хранят долго, пока дерево не рассохнется или ее хозяин не вырастет и не станет обладателем новой скамейки, большей по размеру. Тогда можно передать свою скамейку «по наследству» младшему брату или сестре.