Как выжить высококвалифицированного сотрудника из офиса. Офисный планктон или как выжить в офисе
Боишься, что начальник узнает твою реальную рыночную стоимость? Не бойся, никогда не узнает, если будешь следовать этим советам.
Пройдено
Мы, было, собирались издать электронной книгой в роскошном переплёте 2015 лучших комментариев, из тех, что оставил COMRADE OGILVY к текстам нашего Портала. Уж очень нам хотелось поощрить и систематизировать его труды. Но он опять нас приятно удивил: взял и сам стройно систематизировал свои соображения о том, как сберечь себя в офисе в условиях кризиса.
Ты был взвешен на весах, и найден очень легким
Даниил 5:27
Не знаю, как кто, а лично я Гаранту верю. И если Гарант сказал, что жить в кризисе нам предстоит два года, значит, именно так и будет.
Игра для взрослых
Академия Квестов в 2015 году предлагает подписчикам увлекательное приключение-бред «Выживание в офисе». Требования: раса – любая; класс – диплом участника вебинара «Как выжить в офисе»; стартовая локация – Москва-Сити. Правила «Выживания в офисе» можно получить наложенным платежом.
Стало быть, как минимум на два года актуальным становится вопрос офисного выживания.
Здесь, как говорил мой приятель, давайте для начала определимся в дефинициях.
Итак, вводные. Вы менеджер среднего звена, чем вы конкретно занимаетесь – не знает никто, ни вы, ни ваше руководство, ни ваши коллеги, но как минимум раз в месяц вы получаете то, что в ваших кругах принято называть заработной платой.
В этих условиях, что есть выжить в офисе? В этих условиях выжить в офисе есть – по-прежнему сидеть на попе ровно и без лишних телодвижений получать свои денежки, большие или малые – это каждый для себя сам определяет.
Советов, как выжить в офисе, – вагон и маленькая тележка. Вот только проблема в том, что читающих эти советы, такой же вагон с тележкой, если не больше. Следовательно, конкуренция на данном рынке более чем высока, и банальными типовыми советами здесь не обойтись.
Много лет назад, когда я имел честь накоротке встречаться с известным знатоком армейской жизни – Александром Покровским, он настоятельно рекомендовал использовать следующую методику выживания офицера в штабной работе: «Никогда не ходи с пустыми руками, в руках лучше всего иметь папочку, без папки офицер выглядит как-то легкомысленно. Если в коридоре внезапно встречаешь высокое начальство, наполни глаза легким безумием, судорожно руби рукой воздух и повторяй: Всё сам, всё сам, и никому ни хрена не надо… Как показывает практика, высокое начальство выпадает в осадок примерно на 5-10 минут, пытаясь осознать, что это было, а по прошествии этих минут забывает о твоем существовании, как о досадном недоразумении». Я лично знал трех капитанов и одного полковника, которые с успехом этим пользовались.
Пройдено
Прошло время, и я на протяжении крайних 15 лет имел возможность наблюдать, что и в случае офисного выживания лучше всего работают не банальные и не типовые советы.
Сейчас вы узнаете дюжину способов сохранить свою попу в офисном кресле, а зарплату как минимум на прежнем уровне. И прошу заметить, это не из пальца высосанные советы, это результат многолетних наблюдений за офисными сотрудниками и за причудливыми траекториями их офисного поведения. Перед вами компиляция опыта лучших. Получилось, ну, если и не «Построенные на века», то «Сидящие на попе крепко». Применять эти способы можно как по отдельности, так и в комбинаторике (все зависит от ситуации).
Пройдено
В какой степени ваши утверждения являются истинными – никого не должно волновать. Что есть истина – не знал даже Сергей Безруков, в роли Господа нашего Иисуса Христа, так что успокойтесь. Главное, чтобы был металл в голосе.
Дополнительный секрет заключается в том, что за компетенции нужно выдавать эрудицию. В девяти случаях из десяти слушатели (как минимум на первых порах) не замечают разницы.
Пройдено
3. Сыпьте предложениями, но предложениями самого общего плана, никакой конкретики. Избегайте вопросов: зачем мы это будем делать, какой ожидаемый результат, как это повлияет на наши целевые показатели? Если такие вопросы вдруг появляются (ну если вдруг в вашем окружении найдутся ретрограды, не понимающие красоту формулы «цель – ничто, главное – процесс»), разводите в недоумении руками и повторяйте как мантру: это бизнес, и здесь никто и никогда не может не только гарантировать, но и знать результат. История знает массу примеров, когда делали одно, а получали другое и пр. При этом неплохо бы иметь в запасе несколько аргументирующих примеров, а если примеров нет – их вполне можно придумать, вряд ли кто-то будет проверять.
Если вдруг спрашивают вашего экспертного мнения о перспективах развития того или иного процесса, помните, конкретные прогнозы дают только лохи. Ибо дураку понятно, что будущее темно и непредсказуемо, следовательно, также темен и непредсказуем бизнес, в котором вы сейчас что-то изображаете. Но, с другой стороны, нельзя расстраивать начальство темнотой неопределенности, поэтому – максимально широкими мазками рисуйте позитивные картины завтрашнего дня. Если даже не срастется, ничего страшного, это «жизнь внесла свои коррективы».
Много лет назад, в моей «конторе», которая занималась исследованием военного потенциала зарубежных стран, был персонаж, который никогда не ошибался в прогнозах и оценках. Он всегда писал, что зарубежные артиллерийские системы будут стрелять дальше и точнее. И в то время как других «любили» за фатальные ошибки в конкретных прогнозах, с его предсказаниями сделать ничего не могли. Истинно, потому что верно!
Пройдено
4. В обсуждениях и совещаниях как можно чаще используйте местоимение мы. Мы должны, мы отвечаем и пр. Вы же помните, что якать некрасиво. Красиво якать получалось только у Владимира Владимировича (естественно, я поэта имею в виду). Я еще в детстве не любил дурацкой песни: Я это сделать должен, в этом судьба моя, если не я, то кто-же и пр. Что значит «я должен»? Кому должен? Помните, совок закончился. Мы живем в мире развитой демократии и прогрессирующего либерализма, где есть безусловные права личности, но нет и не должно быть никакой персональной ответственности. А кто с этим не согласен – тот ретроград и сталинист. Если ваш коллега придерживается противоположной точки зрения и осмеливается ее озвучить, так и спросите его, с легким недоумением и ужасом в голосе: Иван Иванович, вы что, сталинист? Поэтому никаких «я считаю», «я решил», «я отвечаю»… Чего доброго пройдет время, и спросят именно с вас.
Пройдено
5. Никогда, категорически никогда, не принимайте никаких решений. Любые решения выталкивайте на уровень руководства. Кто принимает решение – тот и несет за него ответственность. А вам это надо? Ваша позиция это – я обрисовал вам ситуацию, а решение должно быть за вами. Если вас принуждают к обратному – прикрывайтесь авторитетами. Не знаете авторитетов – на худой случай прикройтесь А. Галичем, который в свое время пропел: «Не бойтесь мора и глада, а бойтесь того, кто скажет: Я знаю, как надо». Ведь именно по этой причине мы абсолютно не боимся сантехников, автослесарей, врачей, военных, чиновников и пр., которые «не знают, как надо»…
6. Старайтесь демонстрировать подвиг. Любое копеечное дело должно быть подвигом. Вы всегда должны что-то преодолевать. У вас не должно быть ни одной задачи, за которой не стоял бы целый ворох проблем. Вид у вас должен быть постоянно измученным. Лихорадочный блеск в глазах. Неплохо, если окружающие будут видеть, что вы в буквальном смысле болеете на работе. У вас все болит, но вы на морально-волевых пришли в офис, потому что, если не вы, то кто? Главное – не переусердствовать. Чахоточный кашель – это лишнее. Лучше что-то легкое и незаразное – люмбаго (не путать с льюисом), хроническая усталость, давление и пр.
7. Живите работой. Даже ночью, вас не должны отпускать мысли о работе. Очень хорошо, если ваше руководство время от времени в интервале от трёх до четырёх ночи будет получать короткие письма: «Иван Петрович, не мог заснуть, все думал, мне вот сейчас такая мысль в голову пришла и пр.». Технология простая. Список «мыслей» готовится заранее, с упреждением примерно на три-четыре месяца. Письмо набивается днем, в настройках выставляете нужное вам время отправления, и всё.
Пройдено
8. Будьте всегда готовы ответить на бестактный вопрос руководства «А чем вы сейчас, собственно говоря, занимаетесь?» Легенда должна быть вызубрена как Отче наш. Лучше иметь запасные легенды. И то, чем вы сейчас занимаетесь, должно быть максимально абстрактным, но при этом у руководства должно складываться ощущение, что вы находитесь в шаге от какого-нибудь глобального прорыва.
Должны быть приготовлены различные форматы ответов – от максимально сжатого на 3-4 минуты, до максимально размашистого на полтора часа. Да, полтора часа говорить ни о чем – это искусство, не всем оно подвластно. Но вдруг вы именно тот человек у которого это качество врожденное? Я был знаком с дамой, которая занимала весьма ответственный пост в одной компании. Так вот, у нее опасались спрашивать «Как дела и чем вы сейчас занимаетесь?». В ответ шел такой поток сознания, что будь жив Джойс – он удавился бы от зависти.
9. Что делать, если вас все же прижали с дурацкими вопросами: чем конкретно вы занимаетесь, какие задачи решаете и где, в конце концов, ваш план работ? Не паниковать ни в коем случае. Вот несколько вариантов ответов, произносить которые необходимо и с экспрессией, и с легкой усталостью в голосе:
- Вам что нужно, результат или формальный план работ?
- У меня нет времени участвовать во всех ваших планированиях и совещаниях, мне работать надо.
- Вы что, серьезно думаете, что творческую работу (а ваша работа по определению должна быть творческой) можно вбить в формальные рамки плана?
- Вы что, на самом деле не понимаете, что бизнес – это черный ящик, где есть неопределенность под названием жизнь, и жизнь всегда вносит свои коррективы?
В некоторых случаях очень хорошо прокатывает произнесенная с надрывом фраза: «Я практик, я занимаюсь практической работой, я не могу отвлекаться на ваши теоретические изыскания».
Пройдено
10. Что делать, если на вас все же повесили конкретную задачу, предполагающую конкретный результат в конкретные сроки? Самый верный выход в этой ситуации – брать на себя еще и еще (не бойтесь – брать, не значит делать). В этой ситуации идеальный вариант – если окружающие поймут, что вы отвечаете за все, поэтому не фиг лезть к вам с какой-то конкретикой. Персонаж, про которого я вспоминал в совете № 8, именно так и делал. Немножко летчик, немножко кардиолог, а в итоге ни к летчику претензии предъявить нельзя, ни к кардиологу. Придет время, и вы с обреченной усталостью в голосе сможете сказать: да, вот именно эта задача не выполнена в срок, но она и не могла быть выполнена в срок, так как изначально было понятно, что ресурсов не хватит, в условиях всеобщей экономии я слишком много на себя взял и пр. И здесь есть шанс, что в результате такого подхода вы даже сумеете сформировать у руководства комплекс вины по отношению к вам. А комплекс вины у руководства – это альфа и омега офисного выживания, это базис, на котором можно строить целую матрицу стратегий выживания.
11. Как работать с подрядчиками. Помните и изначально исходите из того, что все подрядчики – козлы, так как именно они по определению будут виноваты в невыполнении поставленной задачи. Аргументация, почему подрядчики козлы, должна быть продумана заранее и включаться в нужный момент. Нужный момент – это примерно за два-три дня до плановых сроков выполнения задачи. Инициатива должна исходить от вас. Это вы должны сами прийти к руководству и сказать: подрядчики – козлы. Они нас подставили, продинамили, кинули… Ключевой момент – «нас», не «меня». Помните об опасности использования местоимения «я». Избегайте встречного вопроса руководства: а кто выбирал подрядчика, и кто отвечает за работу с ним? Работайте на упреждение – мы их выбрали, а они нас кинули, козлы…
Пройдено
12. Есть еще один способ офисного выживания, достаточно дурацкий. Моя честность исследователя обязывает меня об этом упомянуть, но сразу должен сказать, что способ этот для тупого большинства, для людей не творческих и скучных. Способ связан с пониманием того, что бизнес – это получение прибыли, и действие любого менеджера через первую или десятую производную должно быть направлено именно на это. А это означает, что нужно работать в классическом понимании этого термина. Скучно…
Однако даже неукоснительное следование первым 11 советам не исключает возможности того, что руководство по достоинству оценит ваш креатив и в 2015 г. передаст вам музыкальный привет композицией Шнура «Дорожная».
Пройдено
Дочитав досюда, добрые люди щедро помогают нам, чем могут. Проект существует на общественные деньги, то есть преимущественно – на наши с тобой.
Так что заноси, сколько не жалко.
Для тебя – это, возможно, пустяк, а для Жизофрении – жизнь, и продолжение жизни…
С ейчас, когда я пишу эти строки, я как будто пытаюсь вспомнить свой сон: как будто я работаю секретарем — хожу в пиджаке, стою в утренних пробках, обедаю в офисной столовой. Только в самые сложные моменты я, как в осознанном сновидении, могу сказать себе: «Стоп. Это же все не по-настоящему!»
Собеседование
Скажите, Юля, как вас лучше хвалить? Вы бы предпочли прибавку к зарплате или слова благодарности?
— А и то и другое нельзя?
Я сижу на четвертом этаже стеклянного параллелепипеда, который, как мираж, возвышается посреди замусоренной промзоны, вдали от мет-ро и человеческого жилья. С улицы к зеркалам нелепо припаян белый античный портик. Я устраиваюсь на работу.
Когда десять лет назад я действительно пыталась стать секретаршей, собеседование со мной обычно проводили мужчины и сразу же ненавязчиво начинали выяснять, готова ли я с ними спать. На этом, собственно, все и заканчивалось. С тех пор я никогда не устраивалась на работу в настоящий офис. Оказывается, за это время все изменилось: в любой приличной фирме есть кадровая служба, интервьюеры — все сплошь женщины, проницательные, придирчивые и хорошо обученные. Они задают странные, нелепые вопросы: «Любите ли вы готовить?», «Как бы вы потратили миллион?» Вопросы вроде дурацкие, но это работает.
— Фотоаппарат? А потом? В большое путешествие? А потом-то что?
В этот офис меня не взяли. Надо было не выпендриваться и отвечать как положено. Беда в том, что я привыкла «продавать» себя как штучный товар, а хорошая секретарша — изделие серийное.
Мой сон совершает прыжок, и вот я уже в другом месте — в консультационном объединении «ПУМА», где женщин-психологов уже человек 10, целый большой отдел. К ним, в кадровую службу, стоят очереди из соискателей, все шелестят анкетами. Я тоже прохожу тестирование, на автомате ставлю галочки рядом с утверждениями вроде «Я иногда бываю раздражительным», «Друзья говорят обо мне как об отзывчивом человеке» и даже «Клиент всегда прав». Потом мне дают тест по русскому языку и тест на знание компьютера: «Вирус — это программа, бактерия или специальное устройство?»
Я почти уверена, что меня не возьмут: для секретаря слишком плохой почерк и заполнено все неаккуратно. Но почему-то на следующий день мне перезванивают и приглашают на собеседование с руководителем. Руководитель — это бизнесвумен по имени Людмила. У нее напряженная механическая походка, волосы собраны в узел, взгляд нервно прыгает по стенам и по потолку. «У нас все построено на принципах технологии и оптимизации», — говорит она срывающимся голосом. Такое ощущение, что разговор со мной ей крайне неприятен, но она стоически улыбается, как будто говорит: «Да, я понимаю, человек должен улыбаться в любой ситуации».
Моя легенда: после института сидела с детьми, никогда нигде не работала, надо с чего-то начинать.
— А вы собираетесь брать больничный, если дети заболеют?
— Не дай бог!
Я опять почти уверена в провале, но на следующий день мне опять перезванивают: теперь у меня собеседование с директором. Оно, судя по всему, уже чисто формальное. Директор спрашивает, почему я выбрала именно эту компанию. «Потому что она большая». Ответ его вполне устраивает. И меня берут на работу с трехмесячным испытательным сроком. Я заполняю еще множество бумаг. В частности, по желанию я могу официально отказаться от своего «права на курение» — тогда компания частично компенсирует мне расходы на фитнес-клубы. «Если курите, не подписывайте, — советует девушка-кадровик. — У нас здесь такой принцип — “Честность”, за нарушение увольняют». Мне это нравится, и я честно не подписываю. С понедельника я выхожу на работу.
Среда обитания
Главное — сбежать из дома раньше, чем проснутся дети. Иначе неизбежно опоздаешь: у детей всегда найдутся какие-нибудь хитрые и наивные поводы меня задержать — налей сок, выключи свет, включи воду или просто «посиди со мной». Все это может сделать и няня, но обращаются они все равно ко мне. И я тайком удираю из дома и иду к остановке, удивляясь, почему люди на меня не оглядываются, ведь я с такой ловкостью передвигаюсь по гололеду на каблуках.
И вот я — секретарь. Мой офис находится на шестом этаже большой брежневской стекляшки, из окон открывается бесконечный индустриальный пейзаж. При входе в компанию я должна приложить к датчику электронный пропуск для учета рабочего времени — опоздания будут вычитаться из зарплаты. Кто за месяц ни разу не опоздает, имеет право на поощрительный четырехчасовой отгул. Я иду в свой отдел. В центре офиса стоит большой стол для игры в пинг-понг, рядом с ним стеллаж с золотыми кубками и вымпелами. Комната, в которой я работаю, встроена в «полуэтаж», поэтому в ней очень низкие потолки. Окна — от уровня стола и до пола, сквозь жалюзи льется полосатый дневной свет. Этажерки с документами увиты светло-зеленым комнатным плющом. На стене висит стенд с плакатом «Соревнование отдела» и какими-то сложными графиками.
В дальнем углу у окна сидит Людмила. Спиной к ней — рядовые сотрудники, у них позиция «открытая»: видно, что они делают в компьютерах. У более продвинутых клерков позиция «закрытая», у меня тоже: я, как секретарь, не могу сидеть спиной ко входу. Как я потом выяснила, столы расставлены не просто так, а по правилам «офисного фэн-шуя». Из соседней комнаты регулярно доносятся звуки, похожие на шум прибоя: «А, это они хлопают. У нас тут все время хлопают».
Координатор Татьяна объясняет мне, что к чему. Мое рабочее место — стол, на котором лежат две ведомости, зеленая и красная: приема и передачи документов. Документы бывают такие: акт сдачи-приемки, акт сверки, договор, счет, счет-фактура, накладная и письмо — кажется, все. Мне приносят документ, я заношу его шести-значный номер в красную ведомость, несу в некий ОИС, там его заносят во вторую ведомость, отдают нужному сотруднику на подпись, заносят в третью ведомость и приносят обратно мне, а я записываю его в зеленую ведомость. После чего сотрудник моего отдела кладет документ в специальную ячейку и оттуда он уходит к клиенту. Вот и вся работа. Документов обычно бывает штук 30 в день. Работа несложная, даже приятная: когда бумажек сразу много, я с удовольствием их классифицирую, надписываю и направляю нужным сотрудникам. Все это не срочно: одна бумага должна пройти все инстанции, как правило, за неделю.
Мы с Татьяной заказываем для меня на складе карандаши, стикеры, ножницы, дырокол. Потом неторопливо идем за ними. Татьяна спокойная, умная и женственная — никогда не торопится и все успевает. У нее плавная красивая походка, она всегда готова помочь, объяснить. Такой в идеале должна стать и я. Татьяна работает в «ПУМЕ» уже полтора года: «Мне нравится. Здесь все стабильно, все по-белому. Я раньше работала администратором в игровых автоматах, там отношение было другое. Там, например, нельзя было сесть, если в зале хоть один клиент — нужно было стоять или ходить».
Наша компания продает некий продукт, который нельзя ни потрогать, ни понюхать, ни съесть, хотя вещь это довольно важная. Отчасти это информация, отчасти услуга. Для краткости назовем этот продукт Добром. Производит Добро другая компания, а покупают его в первую очередь организации — от небольших магазинов и детских садов до крупных корпораций. Частные лица вроде меня нуждаются в нем крайне редко. Добро нужно привозить клиентам раз в неделю. Я работаю в ОСД — отделе сопровождения Добра. В отделе около 100 сотрудников, но большинство из них редко бывают в офисе: они ездят по городу, развозят Добро по клиентам и называются «специалистами». В среднем им надо объехать порядка 15 точек в день. С начальниками они общаются с помощью SMS — у них есть специальная таблица кодов.
Специалистами управляют бригадиры, бригадирами — менеджеры, а ими, в свою очередь, руководитель отдела. Начальники к подчиненным обращаются на «ты», а те к ним — на «вы». Над руководителями стоят только директора, их двое — тактический и стратегический. Один в основном подписывает договора, другой сочиняет корпоративные правила. Второй директор, Даниил Воронцов, судя по всему, большой интеллектуал — выпускник Физтеха. На сайте компании написано, что он любит Джармуша, Гессе и «Над кукушкиным гнездом».
Татьяна проводит меня по компании, показывает огромные отделы продаж, в которых, как черные шахматные фигуры, сидят в своих огороженных клеточках менеджеры в костюмах. Их задача — находить новых клиентов среди тех, кто еще ничего не знает про Добро. Еще есть специальное подразделение, где сотрудник звонит в разные организации и, представляясь человеком из налоговой инспекции или составителем делового справочника, выясняет, есть ли у этой фирмы Добро. А вот ОИС — отдел информационного сопровождения. Здесь, во-первых, следят за тем, чтобы клиент не отказался от еженедельных поставок, и, во-вторых, стремятся продать ему новые виды Добра, которых очень много.
Пока мне оборудуют рабочее место, я начинаю читать рекомендованную директором книгу Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом». Заметив это, начальница тут же снабжает меня методичками по Добру и путеводителем по компании. Оказывается, чтобы пройти испытательный срок, мне нужно будет сдать тест на знание корпоративной этики и принципов «ПУМЫ». Принципов этих пять: «Будь честным!», «Держи слово!», «Создавай ценности!», «Помогай другим!», «Учись!». У компании есть гимн, в котором все пять принципов излагаются в стихах: «“ПУМА” — это мы, стремящиеся к цели/ Единой и достойной, на благо всей страны./ Нас много, все мы разные, но только в каждом деле/ Для нас пять главных принципов особенно важны:/ Нам честность и открытость — надежная основа,/ Доверием в работе привыкли дорожить./ И если ты, дружище, даешь и держишь слово, / То, значит, вместе с нами ты! Пусть трудно, но держись!/ И нам давно понятно, в цене не только опыт,/ И не объем работы, не вес трудозатрат./ Важнее быть полезным, по совести работать,/ Чтоб создавались ценности, был виден результат!» Гимн, как мне объяснили, поют два раз в год, во время больших корпоративных праздников. Также я узнаю, что двери директората в буквальном смысле всегда открыты и что «семейные пары в “ПУМЕ” не работают, увы».
Семью я здесь заводить не собираюсь, а в целом все, что написано в методичке, мне, скорее, нравится — похоже, человек, который все это писал, был искренним. Смущает только, что этого всего слишком много: указы, распоряжения, разъяснения, табель о рангах (руководитель — бриллиантик, директор — два бриллиантика, основатель — три бриллиантика, эксперт — одна ветвь, ведущий эксперт — две ветви), сколько минут в день тратится на курение, как это соотносится с обеденным перерывом… Рассуждение о природе пяти принципов… Миссия: «Мы способствуем развитию России, помогая нашему клиенту быстрее принимать верные решения»… Такое ощущение, что автор текста никак не может остановиться, снова и снова стремясь донести до своих подчиненных что-то очень для него важное.
«Анапа. Анкара. Аляска… Это город или нет?» К вечеру работы становится меньше, бригадиры в ожидании отчетов играют «в города». Кто-то креативно нарисовал в компьютере силуэт бизнес-леди на каблуках и с портфелем, остальные обсуждают достоинства ее бюста. «Пойдем играть», — говорит сотрудник-девушка сотруднику-юноше. «В теннис?» — радостно интересуюсь я. «Не-е-е-е-т, что ты, у нас деловая игра…»
Я все жду, когда мне поставят телефон и компьютер. Я уже прочитала все про компанию и про Добро и шляюсь без дела по офису. За теннисным столом сидят женщины-уборщицы и ставят печати на каких-то брошюрах. Я фотографирую их мобильником. В коридоре вдоль стены под стендом «Ударники капиталистического труда» стоят икеевские столы высотой где-то по пояс, на столах — компьютеры, за которыми молодые сотрудницы, переминаясь на каблуках, смотрят какие-то сайты. Я их тоже фотографирую. «Что это?» — спрашиваю. «Это доступ в интернет. А вы что тут делаете? Работаете в ОСД? Ну вот и работайте». Я пытаюсь зайти в свою почту, получается плохо и медленно — компьютеры старые, все виснет, к тому же неуютно: это самое проходное место, все видят, что ты делаешь. Теперь придется привыкать, что в интернете не «сидят», а «стоят».
Вдруг откуда-то раздается пронзительный звонок, как в школе. «Внимание. Блокирование. Двери. Внимание. Блокирование. Двери.» — произносит автоматический мужчина из репродуктора. Это значит, что рабочая смена заканчивается.
Мне наконец сделали компьютер, но до конца рабочего дня осталось всего пятнадцать минут. Я попросила Людмилу отложить изучение системы на завтра и ушла домой, где дети набросились на меня, как фантомы Соляриса, не способные ни секунды провести отдельно от своих создателей.
Деловые игры
Прежде чем окончательно приступить к работе, я должна пройти двухдневный тренинг вместе с другими новыми сотрудниками отдела. Я прихожу на занятия для новобранцев и сразу чувствую себя белой вороной: девять парней и я. Впрочем, это дает мне возможность вести себя свободно, не опасаясь разоблачения.
Занятия ведет штатный психолог Федя — маленький коренастый мужичок в джинсах, с круглыми хомячьими щеками. Федя остроумен и блещет профессионализмом: «Я вам честно скажу: “ПУМА” — это бест», — говорит он. Парни — застенчивые, наивные и амбициозные. Они, как и я, впервые работают в большой компании и очень этому рады. Почти все они из Подмосковья и ищут квартиру. Зарплата у них на первых порах будет как у меня — 13 тысяч. Занятия начинаются с того, что все делятся на две команды, каждая из которых должна за 10 минут построить башню из бумаги высотой не меньше 180 сантимет-ров. Ребята весело бросаются в бой. «Быстрее! Быстрее! — кричит начинающий специалист. — Надо сделать выше, чем у них!» Я смеюсь: никто ведь не говорил, что башня должна быть выше. «А что? — говорит Федя. — Конкуренция — это естественно, это главный принцип природы». Я смотрю на две бумажные башни и понимаю, что Федя и Фрейд действительно знают о жизни что-то главное.
— Что самое главное? Командный дух? Правильно! Четкий план? Правильно! — Федя пишет на доске. Он вообще все пишет на доске — вплоть до того, что с клиентом надо здороваться. Начинаются занятия по специальности. Мы играем в сопровождение Добра. Мы — специалисты, Федя — обобщенный условный клиент, которого почему-то всегда зовут Инна Львовна. Федя очень смешно и убедительно изображает эту Инну Львовну — недалекую совковую тетку, которая не очень интересуется Добром, но при правильном нашем поведении способна привыкнуть и полюбить его.
— Здравствуйте, Инна Львовна, — повторяем мы хором. — Я из компании «ПУМА»! Я буду приходить к вам раз в неделю… Инна Львовна, вы можете ознакомиться с журналом «Время Добра». Это журнал, который издает наша компания, в нем вы найдете обзор Добра за последнюю неделю и интересные статьи.
— Отлично, а теперь то же самое, только добавьте: «Вот моя визитка».
— Здравствуйте, Инна Львовна. Я из компании «ПУМА». Я буду приходить… черт, забыл про визитку… — верзила Эдуард путается, краснеет, как школьник, и начинает все сначала.
Все фразы мы должны выучить наизусть. Сцена приветствия проигрывается десятки раз. Мы выходим за дверь, стучимся и повторяем все снова. «Задолбал он уже», — жалуются парни в коридоре. Я пытаюсь как-то разнообразить сценарий, говорю: «Вот, почитайте наш журнал…» Федя меня тут же останавливает: «По тексту, пожалуйста». (Стоп! Это же все не по-настоящему!) Затем точно так же разучиваются варианты наших действий в случаях, если Инна Львовна ведет себя неадекватно: мы знаем, что говорить, если у нее нет времени, если она недовольна Добром или у нее возник вопрос, на который могут ответить только в «ПУМЕ». «Понимаю, Инна Львовна, вопрос серьезный. На него могут ответить специалисты нашей горячей линии. У вас выход в город через девятку? Давайте я наберу». Задача в том, чтобы Инна Львовна привыкла к «ПУМЕ» и научилась звонить туда как можно чаще. У Феди по-лучается естественно, у нас не очень.
Нельзя произносить никакие негативные слова, например «долго», «медленно», «дорого», нельзя задавать такие вопросы, на которые можно ответить «нет». Федя учит нас улыбаться, не говорить на ходу (оказывается, это очень важно) и настоятельно требует, чтобы мы все имели в кармане что-то «освежающее дыхание».
Мы разбиваемся на пары, теперь я — Инна Львовна. Мне достается грустный сорокалетний еврей, который сильно выделяется в этой компании. Он уже давно работает в «ПУМЕ» и пришел на тренинг, чтобы «освежить свои знания». Он очень старается, подробно рассказывает мне про Добро — как будто на самом деле говорит с клиентом.
— Что-то у тебя вид уж больно жалобный, заискивающий, — замечаю я.
— Это моя маска, — гордо отвечает он.
Параллельно мы, оказывается, разведчики — в офисе клиента нам нужно понять, в какой мере здесь может присутствовать продукция главной конкурирующей компании (назовем ее условно Злом). Если мы видим на столе визитку, шариковую ручку или календарь с символикой Зла, мы должны в тот же день сообщить об этом руководителю. Война между Добром и Злом легендарна — говорят, в девяностые годы, когда Добро отделилось от Зла, доходило чуть ли не до рукоприкладства. Сейчас все цивильно, но до сих пор за фразу «Добро и Зло — это одно и то же» могут оштрафовать всю компанию. А я ее, кажется, нечаянно сказала…
Тем, кто поймает в «ПУМЕ» шпиона Зла или других конкурентов, полагается премия. «Вы можете сделать это из идейных соображений, но при вашем желании это будет вознаграждено премией от 1 до 12 (годовой заработок!) ваших окладов, в зависимости от объема и ценности информации. Мы свято соблюдаем принципы в отношении наших сотрудников, клиентов и поставщиков (мы с ними не воюем). С конкурентами ситуация иная, мы с ними находимся в состоянии маркетинговой войны. А на войне — как на войне…» — объясняет директор Воронцов.
В перерыве между тренингами я захожу в свой отдел. За столом начальницы спиной ко мне сидит Федя. Я слышу, как он говорит: «Я не знаю насчет секретаря…» Людмила прерывает его: «А вот и сама Юля…» Федя уходит, Людмила смотрит на меня колючими невидящими глазами: «Скажи, зачем ты вчера фотографировала наших сотрудников мобильным телефоном? Уже несколько человек выразили свое недоумение… Кроме того, в первый день работы ты ушла на пятнадцать минут раньше. Это второе. А как можно заниматься чтением ХУДОЖЕСТВЕННОЙ литературы в офисе, я вообще не понимаю. Я знаю, ты много лет сидела дома, но теперь ты пришла работать в компанию. Запомни: не работа для тебя, а ты для работы». Ее металлический голос затрагивает во мне какие-то очень глубокие детские комплексы, я сбивчиво извиняюсь и обещаю впредь ничего такого не делать. Она смягчается, окидывает меня придирчивым материнским взглядом: «И с прической сделай что-нибудь. А то у тебя такой вид, будто только с постели встала».
Кризис
Распишитесь, Инна Львовна, — я неуклюже пытаюсь шутить с менеджером, который принимал у меня экзамен по сопровождению.
— Не надо меня называть Инна Львовна. Это там я Инна Львовна, а здесь нет.
К концу первой недели я уже вполне освоилась со своей работой. Справляюсь я вроде неплохо, кажется, ничего принципиально нового в ближайшие дни не предвидится. Я прошу у Людмилы разрешения поездить с кем-нибудь из специалистов по клиентам, может быть, мне можно будет иногда кого-то заменять. Она неохотно обещает подумать, но на следующий день отказывает: «Сейчас не время. Для твоей работы это не нужно. Ты привязана к офису длинной цепью».
Коллеги приняли меня как нечто само собой разумеющееся. Никто не задает мне никаких вопросов, на мои попытки общаться отвечают односложно. Я приношу им документы, они не глядя подписывают. Я уже знаю всех в лицо и по фамилиям, но никак не могу выбрать, кому симпатизировать, потому что проявляют себя все одинаково. За пределами компании они, наверное, совсем разные люди, это видно. Необъятная Шишкина, бывший директор турфирмы, скорее всего, совсем не похожа на подтянутую смуглую Волжскую — но проверить это никак невозможно. Мне остается только гадать. Кажется, с одним только человеком я почувствовала сближение — или, может, выдумала. Это скромный пятидесятилетний менеджер в дальнем углу, грустной улыбкой напоминающий Акакия Акакиевича. Он несколько минут доброжелательно объяснял мне, как лучше заполнять формуляр. Я хотела бы поговорить с ним, но не удается: он не курит и уходит с работы всегда ровно в шесть, а мне надо сидеть до семи.
Приходится сидеть за компьютером и читать корпоративный юмор и творчество сотрудников — эта опция мне доступна, как и рабочая электронная почта. Среди анекдотов про блондинок, дифирамбов компании, футбольных кричалок («На свете нет еще пока/ Мужчины лучше ПУМовца») я неожиданно нахожу чье-то трогательное стихотворение: «Осень приходит, пасмурно стало,/ Что-то уходит, кого-то не стало,/ Жизнь замирает, становится тише,/ Солнышко в небе спускается ниже./ Люди с работы и на работу,/ Все надоело, скорей бы суббота,/ Ну, а за этим опять понедельник,/ Люди кричат: За работу, бездельник!/ Место найти бы, где люди, веселье,/ Может, вернется ко мне настроенье,/ Жизнь станет лучше, чудесней и краше,/ Можно в кино, но опять не на наше…» Автор — аноним.
По нескольку раз в день в нашем офисе кого-то ругают. В основном менеджеры ругают специалистов: «По правилам нашей компании ты не можешь, находясь у клиента, делать звонки со своего телефона по своим вопросам!» «Ты не доехал до клиента, а мне за это отвечать!» Потом Людмила ругает менеджеров, например за то, что они забыли, что 25 февраля — выходной: «Не вы будете отвечать, я буду отвечать!» Обвиняемые действительно никогда ничего не отвечают и уходят к своим рабочим местам с грустными лицами.
В середине дня один из менеджеров просит внимания. Его лицо серьезно и озабоченно: «На прошлой неделе, пока я был на больничном, — мрачно объявляет он, — у одного из наших сотрудников был день рождения. Поздравляю, Дима!» «По-здра-вля-ем!» — хором скандируют сотрудники и тут же расходятся по своим местам.
Вообще у нас в офисе все время кого-то хвалят и поздравляют. Теперь я поняла, почему регулярно доносятся аплодисменты. «На этой неделе лидером сопровождения была бригада Мокрухиной. Поздравляем!» «Большие успехи на этой неделе сделал специалист Малышев. Поздравляем!» Малышеву вручают телефонную карточку «Билайн» стоимостью 250 рублей. Критерий качественной работы — некое число КПД, которое высчитывается, исходя из количества клиентов, доли срыва договоренностей и множества других факторов. Показатели КПД по бригадам еженедельно вывешиваются на всеобщее обозрение. В зависимости от КПД назначаются лучшие бригадиры, лучшие менеджеры и лучший отдел. Где-то я это недавно видела… А, вот: «Все в отделении гордятся тем, как сотрудничают больные. У нас есть медная табличка, прибитая к кленовой дощечке: “Поздравляем отделение, обходящееся наименьшим количеством персонала”. Это приз за сотрудничество. Он висит на стене над вахтенным журналом точно посредине между хрониками и острыми».
А я — секретарь, меня не с кем сравнивать, так что меня только ругают. Как-то я два дня подряд опоздала на 20 минут. «Ты начинаешь свою работу с систематических опоз-даний. Это НЕ-НОР-МАЛЬ-НО. Это ставит под сомнение прохождение тобой испытательного срока. Запомни: не работа для тебя, а ты для работы», — говорит Людмила.
Я расстроенно ухожу курить на лестницу.
— Не обращай внимания, — утешает меня коллега Витя, которого я, к своему стыду, все время путаю с коллегой Денисом, хотя они совсем не похожи. — Это дело привычки. Всех ругают. Мой метод такой: выслушал, покивал — и забыл.
— Так нельзя, премии лишат, — говорит другой парень.
— Ну и хрен бы с ней.
— Менеджера тоже лишат премии.
— А тебе-то что? — спрашиваю я.
— А как же, плохие отношения с менеджером — это значит, не можешь отпроситься, поменяться с кем-нибудь. Тут все повязаны.
— Давайте объявим забастовку, — шутит парень. — Придем в офис и откажемся работать, будем тут сидеть с плакатами.
— Ага, чтоб нас всех уволили и за три дня набрали новых? Спасибо.
— Говорят, из ОИСа пол-отдела уходит. У них такая система — если клиент «соскочил», им это в минус. Нет, свои 20 тысяч по-любому получишь, но премии не будет, пока ты этот минус не восполнишь продажами. А продажа — это везение, редко кому удается. Вот и сидят, вкалывают за 20 тысяч. Если случайно ушел в минус — так всегда и будет. А откуда он знает, почему клиент перестал покупать Добро? Может, оно ему и не нужно вовсе.
Ага, теперь я, кажется, понимаю, почему тут такая огромная кадровая служба. Никто долго не выдерживает?
Каждый раз часам к 4-5 вечера на меня обрушивается невыносимая усталость. Номера договоров плывут перед глазами, анекдоты в компьютере не смешат. Я начинаю поминутно смотреть на часы в ожидании конца смены. Коллеги в свободное время продолжают обсуждать бюст нарисованной на прошлой неделе компьютерной женщины. Мне очень хочется двигаться. «Никто не хочет быстро сыграть со мной в пинг-понг?» — спрашиваю я. Все молчат, только Витя вежливо поясняет: «Разрешается только после 19.00».
Чтобы хоть как-то сменить обстановку, я быстро справляюсь с очередной порцией бумажек и иду в общую комнату отдыха, где есть чай и черный кожаный диван. Пока чай заваривается, я сижу на диване. А что если закрыть глаза? Я думаю о Людмиле: интересно, есть ли у нее семья? Собака? Слушает ли она музыку? Клерки за соседними столами болтают о смысле жизни, их разговор сливается в ровный гул. Это шум поезда. А я как будто проводник, моя работа — из шестизначных номеров договоров выбрать счастливые, где первые и последние цифры дают одинаковую сумму. Эти номера надо вывесить на доску почета и наградить премией. Я медленно пробираюсь через длинный плацкартный вагон и собираю билеты у менеджеров. Проплывают лица Шишкиной, Волжской, Мокрухиной, и во сне мне приходит в голову, что их тоже надо пронумеровать, чтобы не записывать каждый раз фамилии, так будет быстрее и проще — оптимизация. Куда мы едем? «Наша цель — быть лидером в продажах и обслуживании, постоянно повышая качество наших услуг клиенту», — отвечает начальник поезда. Вдруг я вижу, что потеряла ботинки, и иду их искать. Я заглядываю в разные отделы — ОП1, ОП2, ОИС1, ОИС2, ОРПК, ОПД, ОПС, ОКО, ОРП, ОПХ, ИТО, ОА — и никак не могу их найти, так и хожу с голыми ногами. Стучат колеса, в такт колесам, стуча каблуками, мимо меня проходит старшая сестра, и я понимаю, что это Людмила: «Подойди ко мне» , — говорит она и удаляется. Санитары в комнате отдыха переходят на шепот, и я сквозь сон думаю: хорошие все-таки люди, не хотят меня будить.
Передо мной стоит Татьяна, координатор. Она в отчаянии.
— Зачем ты это сделала? Зачем ты вообще сюда пришла? Зачем села на диван?
— Сколько прошло времени? — судя по часам, мой сон длился минут двадцать.
— Не знаю. Когда Людмила узнает, хорошо не будет.
Расплата
Стоп! Это не по-настоящему! На следующий день я пытаюсь стряхнуть с себя безволие, одеваюсь красиво, прихожу рано, угощаю всех апельсинами, улыбаюсь, говорю, что сегодня Апельсинов день, все смеются.
— Подойди ко мне.
В обед Людмила меня увольняет.
— Ты и раньше вызывала нарекания. Но то, что произошло вчера, НЕПРЕДСТАВИМО!
— А как вы об этом узнали?
— В комнату отдыха вошел руководитель другого отдела. Он сообщил об ЭТОМ в кадровую службу и даже сфотографировал ЭТО на мобильный телефон, — гордо отвечает Людмила.
Прежде чем получить расчет, я захожу поговорить с директором Воронцовым — тем самым автором внутренней идеологии компании, который любит Кизи. У меня к нему накопилось много вопросов: «Как это? Зачем? К чему все эти гимны, КПД, значки с бриллиантиками? Почему он, умный и образованный человек, выбрал для себя такой стиль и путь?»
Встретиться с ним очень легко. Любой сотрудник может назначить ему встречу через Outlook. Воронцов оказывается не циником, как я думала. Он очень хороший человек — честный, умный, слегка застенчивый, но действительно открытый к общению. «Как раз когда у сотрудников не возникает ко мне ни вопросов, ни возражений — это тревожный симптом». Он турист-байдарочник, опыт руководства получил в институтских горных походах: «Когда всем нужно преодолеть препятствие, у каждого своя ответственность и общая цель». У него в жизни было всего две должности — научный сотрудник и директор компании («В девяностые годы государство перестало финансировать науку, а у меня были жена и маленький ребенок»). Да, он читал «Над кукушкиным гнездом» десять лет назад, для него это действительно важная книга. Если не нравится, говорит он, из «ПУМЫ» можно уйти, это ведь не принудительное лечение, как у Кизи. «Там ведь только два или три человека лечатся добровольно…» Я достаю книжку и цитирую:
«Вообще-то у нас в отделении совсем немного народу лечится принудительно. Только Сканлон и… Кажется, кое-кто из хроников. И ты. Да и в больнице таких немного. Совсем немного…
— Скажите, зачем? Вы жалуетесь, вы целыми днями ноете, как вам здесь противно, как вам противна сестра и все ее пакостные штуки, и оказывается, вас тут никто не держит. Кое-кого из тех стариков я еще могу понять. Они ненормальные. Но вы-то — конечно, таких не на каждом шагу встречаешь, но какие же вы ненормальные?»
Да, он многое забыл, но, в конце концов, это не главное, а главное — что «свобода должна быть внутри». Компания получилась у него естественным образом, как биологическая структура. Он ничего не планировал заранее. Сначала в фирме было три человека, потом 10, потом 50, теперь 700. Да, он читал американские учебники, что-то из них прижилось, что-то не прижилось. Пробовал ли он делать совсем по-другому? Конечно, пробовал. Терпел убытки. Например, одно время был свободный график посещения для всех сотрудников. Люди находили вторую работу, пытались совмещать, теряли интерес к «ПУМЕ», уходили.
Вообще, за время руководства компанией он узнал для себя много нового. «Например, я с удивлением обнаружил, что многие люди любят монотонную работу. И таких людей большинство, представляешь? Они чувствуют себя увереннее там, где они компетентны. Оказываясь перед новыми задачами на незнакомой территории, они испытывают страх и дискомфорт». Зачем КПД и соревнования? «Люди не хотят быть равными. Многие готовы сделать что угодно, лишь бы выделиться из коллектива, быть лучшим, хотя бы из пяти-шести. И это оказалось таким мощным мотивационным стимулом, что даже никаких денег не нужно».
Что касается моего увольнения и доноса: «Пусть это останется на совести того человека. Сам бы я так никогда не сделал. Я не поощряю доносительства».
А зачем вся эта корпоративная дребедень? Зачем внушать клерку, который подписывает договора, что он делает это не ради самого себя, а с глубоким смыслом? Ну, продаем Добро, получаем деньги — разве этого недостаточно? Или никто ко всей этой идеологии серьезно не относится?
— Я не вижу никакой натяжки и нечестности ни в цели, ни в миссии, — отвечает Воронцов. — «ПУМА» занимается важным и полезным для общества делом. Более того, «ПУМА» не посредник: объем дополнительных услуг клиенту серьезно превышает стоимость закупаемых у производителей продуктов. Что главная цель деньги — это неправда. Это все равно как если бы я сказал тебе, что твоя основная цель жизни — это здоровье. Могу еще рассказать классический пример про двух уборщиц в НИИ. Их спросили: «Вы чем занимаетесь?» Одна ответила: «Я пол мету и деньги за это получаю». А вторая: «Мы ракеты в космос запускаем». И заметь, обе правы. Это вопрос осознания. А теперь подумай, у кого работа интереснее и полнее.
Философия
Спасибо, Даниил. Мне кажется, с вашей помощью я посмотрела на все с другой стороны.
— Ну, а в обратную сторону? — интересуется Воронцов. — Как там, в отделе сопровождения?
— Ужасно, — чистосердечно признаюсь я. — Скучно, мрачно, психологическое давление, все время кого-то ругают, все очень формально.
— Непорядок, — отвечает Даниил. — Будем разбираться.
Я ухожу от него с приятным ощущением, что наконец принесла компании хоть какую-то пользу. Может, он теперь и правда начнет разбираться. Кто-то исправится, кого-то уволят, на их место придут другие, они будут работать по совести и со смыслом, компания оживет, расцветет, продаст много Добра… Черт возьми, а не настучала ли я на своих сотрудников? Из лучших побуждений, а?
Я думаю про смысл, про совесть, про свою двоюродную бабушку, которая «ракеты в космос запускала». Ради своего мужа-физика она пожертвовала всем, бросила карьеру, уехала в закрытый научный городок, где он делал бомбу, и объясняла всем окружающим, что это — из чувства долга перед родиной. Все в семье было подчинено бомбе. Потом в девяностые с тем же жаром она доказывала, что бомбу надо уничтожить. А директор их института покончил с собой. Но может быть, так рассуждают только физики? Да нет, оказывается, я тоже так рассуждаю.
Я думаю о журнале «Русский репортер», где работаю на самом деле. Сильно ли он отличается от завода, комбината Кизи и фирмы «ПУМА»? Очень сильно. Но если приглядеться, обнаружатся те же самые механизмы, только куда более гуманные и размытые. Вероятно, от этого никуда не убежишь. Но зато теперь я знаю, как даже в самом дурном сне остановиться и сказать себе: «Стоп! Это не по-настоящему!» И проснуться.
Мобилография: Юлия Вишневецкая для «РР»
Фото: Виктория Ильинская для «РР»
Те работники, чей рабочий день длится более восьми часов (при пятидневной рабочей неделе), подвержены в шесть раз более высокому риску "сгореть" из-за психического и физического истощения и стресса, выяснили британские ученые. К счастью, специалисты знают, как с этим бороться и минимизировать ущерб.
Выпускница Гарвардского университета, психолог Джоан Борисенко изучило пагубное влияние перегрузок на женщин. По ее данным, каждая десятая британская женщина работает более 45 часов в неделю. А потому многие работницы истощены физически и психически до опасного предела, пишет газета The Daily Mail.
Ярким примером является история Санни Моран, бывшей сотрудницы лондонского пиар-агентства. Каждый день она вставала в 6:00, тратила на дорогу до работы полтора часа, а в офисе просиживала до 22:00, причем обеденные перерывы там не приветствовались. Санни шесть лет жертвовала ради работы здоровьем и личной жизнью, но однажды обнаружила, что нет сил даже встать с постели. Когда Санни заявила начальнику, что немедленно увольняется, он не спорил.
Впрочем, в группе риска - не только аккуратистки и трудоголички вроде Санни Моран, подчеркивает Борисенко, написавшая книги о феномене "сгорания на работе". Книга называется "Дотла: почему вы "горите" на работе и как вернуться к жизни" (Fried: Why You Burn Out And How To Revive).
Причиной этого пагубного явления зачастую становится сокращение штатов. Нагрузка на оставшихся сотрудников возрастает, но протестовать они боятся, чтобы их самих не подвели под следующее сокращение. По мнению Борисенко, особенно тяжело приходится женщинам: они более, чем мужчины, склонны угождать окружающим и игнорировать собственные потребности, говорится в статье, содержание которой приводит сайт InoPressa.ru.
В состоянии "выгорания" человек утрачивает мотивацию и жизненные силы, ненавидит свой образ жизни, отмечает Борисенко. Многие женщины замечают это состояние лишь тогда, когда оно практически необратимо. Из 2000 женщин, которых обследовала Борисенко, каждая третья принимала антидепрессанты. При этом 18% никому не сообщали об этом, а 10% вообще не рассказывали ни о чем своим мужьям.
43-летняя Хелен Макнеллен, трейдер из лондонского Сити, после нервного срыва попала в психиатрическую клинику. "Я боялась показаться слабой, потерять работу, потерять мой дом", - поясняет она. Хелен даже подъехала на машине к самому высокому зданию, которое ей попалось, и задумалась о самоубийстве, но все же вернулась домой. Это закончилось истерикой. Для Хелен срыв стал началом долгого пути к полному выздоровлению.
Симптомы "выгорания" порой напоминают депрессию, но медикаменты не помогают, подчеркивает Борисенко. Она рекомендует радикально менять образ жизни. Очень важно научиться отличать позитивный стресс от негативного. Для многих беды начинаются с убеждения, будто без напряжения сил ничего в жизни не добьешься.
"При напряжении сил производительность труда растет, но не бесконечно. В состоянии стресса гонишься за прежней "морковкой" - наградой за труды, какой она тебе видится. А затем обнаруживаешь, что продуктивность снижается: прилагаешь больше усилий, но качество сделанного падает. Так начинается "выгорание", - разъяснила Борисенко.
У женщин в этой ситуации развивается скептическое и негативное отношение к жизни. Ощущение, что ими все пренебрегают, формирует "комплекс мученицы" - женщина обижена на весь мир и считает раздражительность оправданной, замечает Борисенко.
"В состоянии подавленности, вызванном стрессом, мозг начинает работать иначе. Включается "центр страха", изменяется деятельность лобных долей, мы теряем контроль над своими эмоциями", - указывает психолог. "В каждом из нас живут Джекил и Хайд, и в состоянии стресса Хайд вырывается наружу". На работе человек вынужден сдерживать своего внутреннего Хайда, но дома срывает зло на близких. Так "выгорание" отравляет взаимоотношения.
Борисенко сама 10 лет разрывалась между наукой, воспитанием двоих детей и работой над книгами. "Она осознала, что что-то не в порядке, когда поняла, что даже в самые радостные моменты ничего не чувствует", - пишет газета.
Для работающих матерей в современной ситуации, когда работать приходится, чтобы прокормить семью, стресс особенно опасен, подчеркивает Борисенко. Она советует женщинам экономить время и жестко исключить из жизни все, что побуждает его разбазаривать.
Лучшая защита от "выгорания" - своевременный диагноз. Борисенко советует женщинам обзавестись мысленной шкалой: от "мне очень хорошо" до "у меня началось "выгорание". Регулярно оценивайте свое состояние по этой шкале и в случае чего срочно принимайте меры, советует психолог. У каждой женщины найдутся свои способы снять стресс, часто самые простые - сделать массаж или уединиться от всех ненадолго, посекретничать с подругами.
Санни Моран после "выгорания" изменила свою жизнь: завела личного тренера, похудела, а теперь проводит семинары "Новая ты" для женщин, страдающих от тех же проблем.
Конфликты могут возникнуть везде, вне зависимости от людей, которые окружают и обстоятельств. Злой начальник или недобросовестные подчинённые, требовательные родители или нечестные преподаватели, бабушки на остановках или озлобленные люди в общественных местах. Даже добросовестный сосед и бабушка-одуванчик могут стать причиной большого конфликта. О том, как правильно выходить из конфликта, не понеся урона - морального и физического - и пойдет речь в этой статье.
Невозможно представить современного человека, который не подвержен стрессам. Соответственно каждый из нас бывает в таких ситуациях ежедневно на работе, дома, в дороге, некоторые страдальцы и вовсе испытывают стресс по несколько раз на день. А есть люди, которые постоянно живут в стрессовом состоянии и даже не подозревают об этом.
Жизнь – странная и сложная штука, которая может подкидывать по несколько десятков неприятностей в один день. Однако стоит запомнить: любая неприятность – это урок, который обязательно пригодиться когда-то в будущем. Если человек – честный ученик, то он запомнит лекцию с первого раза. В том случае, если урок был непонятным, жизнь будет сталкивать с ним снова и снова. И многие люди воспринимают подобное буквально, усложняя себе жизнь! Но иногда не стоит терпеть некоторых вещей, ища в тех жизненные уроки! Какие же конкретные ситуации стоит пресекать?
Все кажется унылым и серым, близкие люди раздражают, работа бесит и возникают мыли, что вся жизнь катится куда-то под откос. Для того, чтобы изменить собственную жизнь, не обязательно делать что-то сверхъестественное и сложное. Порой самые простые и доступные каждому человеку действия могут значительно повысить уровень энергии и заставить почувствовать себя значительно лучше. Попробуйте внедрить в свою жизнь 7 действенных практик, которые круто изменят вашу жизнь в лучшую сторону.
Каждый, кто занимается саморазвитием, знает, что без чувства дискомфорта ему не обойтись. Довольно часто люди путают дискомфорт с черной полосой в жизни и начинают жаловаться, или еще хуже - стараться избегать перемен. Но как показывает опыт, только выйдя за пределы комфорта, можно найти и обрести все блага, которые нам нужны.
Многие не представляют свой день без одной или нескольких чашек. И получается, что пить кофе не только вкусно, но и полезно! Если вы не жалуетесь на серьезные проблемы со здоровьем, то можете без угрызений совести выпить несколько чашечек этого вкусного напитка и наслаждаться его пользой.
Жизнь в современном офисе подвержена законам выживаемости не меньше, чем в первобытном обществе. Советы по выживанию читай на WomanJournal.ru.
Как выжить в офисе?
Жизнь в современном офисе не меньше, если не больше подвержена законам выживаемости, чем в первобытном обществе. В качестве мамонта успешно выступает повышение в должности и зарплате. Офисные работники делят сферы влияния, как животные ареалы обитания. Реалии современной офисной жизни таковы, что незаметно воспитывают в каждом из нас вполне определенной психотип «успешный сотрудник офиса». В качестве последствий неудач на этом фронте выступают стрессы, снижение мотивации и прочее. Но даже к таким серьезным вещам, как работа, стоит, а иногда просто необходимо относиться с юмором.
Офисная жизнь полна неожиданностей, и на каждом шагу вас подстерегают приятные (ой! Вася опять оставил для меня коробочку конфет на столе… бежим пить кофе!) и неприятные (надо же, кто-то уже сообщил начальству, что сегодня мой внешний вид так же далек от дресс-кода, как мои мечты от суровой реальности) сюрпризы.
Но твой успех – дело твоих рук, а точнее, мозга. Итак, давай посмотрим, что же происходит с нами, когда мы выходим на работу. И ты не заметишь, как усовершенствуешь свою личность по многим направлениям.
Как выжить в офисе?
Мимикрия в среду
Одно из свойств живых организмов, позволяющее им не только приспособиться, но и слиться с окружающей средой, поможет тебе адаптироваться на новом месте. Его же можно с успехом включать, если хочешь остаться незаметной (затеряйся в общей массе, впишись в пейзаж на фотообоях) при суровых разбирательствах у начальства.
Разведка
Ушки на макушке должны быть всегда, иначе не заметишь, как тебя съедят. Если ты обладаешь информацией, 50% успеха любого дела у тебя в руках. Главное – научиться эту информацию добывать и правильно использовать. Так что теперь ты – Штирлиц в тылу врага.
Высокая дипломатия
«Против кого дружим, девочки?», или создание коалиций, – один из основных офисных принципов: учись подбирать союзников. Покажи начальнику соседнего отдела Васе свои коленки, скажи пару комплиментов его прическе, и он поддержит тебя на совещании. Отныне ты дипломат, и твоя задача – набрать как можно больше дружественных партнеров при минимуме ответных обязательств.
Демагогия
Иногда приходится собраться с духом и рассказать своим подчиненным, почему ты не можешь им сейчас поднять зарплату, а задерживаться на работе все равно придется. Великое искусство говорить много и ни о чем пригодится тебе и в беседе с начальником, чтобы объяснить, почему все сроки прошли, а проекта нет. Ты должна стать таким демагогом, чтобы даже древние греки позавидовали.
Актерское мастерство
Думать одно, говорить другое, а делать третье, желательно широко по-американски улыбаясь. Никому нельзя признаваться, что твои дела идут не очень; делай вид, что все в порядке. В офисе не любят неудачников. Тебе придется воспитать в себе актерский талант. Не надо стремиться к славе Сары Бернар, уровень актеров телесериалов вполне подойдет.
Искусство балансирования
«Минуй нас пуще всех печалей, и барский гнев, и барская любовь». Умение поддерживать с шефом нейтральные отношения с уклоном в положительную сторону (пусть тебя ценят и платят за труды, но без фамильярности и сомнительной дружбы) дано не каждому, но это самый безопасный способ взаимодействия с руководством, которое, как известно, непредсказуемо.
Как выжить в офисе?
- в офисе легче всего потерять порядочность. Поэтому: не предавай друзей, не подставляй остальных сотрудников, не обманывай партнеров и не злоупотребляй своим положением;
- в офисе проще всего забыть, что работа – это еще не вся жизнь. Помни, что за офисными стенами у тебя есть свое личное пространство и свои интересы.
И еще: мы приходим на работу не для интересной беседы за чашкой кофе с коллегой и даже не ради того красивого парня за столом напротив – мы приходим делать свое дело. А все остальное выступает как дополнительное сопровождение (хотя до чего же оно иногда бывает приятным!).
Есть офисы, где работают, а есть – где только совершенствуют навыки выживаемости в коллективе. От всей души желаем тебе попасть в первую категорию.